Нам фантастически повезло, потому, что дело происходило в пятницу - а это официальный выходной во все арабском мире. Частые отлучки нашего нового иракского знакомого были связаны с попытками дозвониться с министерство и узнать правду о трех сомнительных иностранных личностях. На наше счастье, все работники свято соблюдали выходной и правду узнать не удалось (боюсь представить, что могло произойти, если бы стало известно, что о нас никто ничего не знает). Когда есе туманные темы и восточное красноречие иссякло, специалист по иностранцам принял коварное решение. Оно заключалось в том, что мы можем въехать в страну без бумаги от министерства, но выехать обратно без нее мы не сможем никогда, то есть нам лучше даже не появляться на границе без такой бумаги. Мы пошли ва-банк и взревели: «Заметано! Отдавай паспорта!». И уже собрались прыгать в машину, как наш приветливый иракский друг спросил нас с елейной улыбкой: -А что, разве вы не знаете правило, для всех иностранцев, въезжающих в страну частным образом?». Нам опять стало не по себе, и не зря. Выяснилось, что все белые иностранцы, а тем более такие молодые и наглые как мы, являются потенциальной угрозой не только нравственным устоям общества, но также и физическим. Короче, мы должны были немедленно сдать анализ крови на СПИД прямо на границе, а на мои робкие возражения, что результат вообще-то не будет готов через пять минут, был получен не менее елейный ответ: «Если результат будет положительный - вас быстро найдут». И обезвредят, неявно звучало в конце ответа…
Делать было нечего, и, убедившись в одноразовости инструментов этой восточной пытки, мы быстро прошли через руки огромного фельдшера, очень ловко проделавшего всю процедуру одной рукой, ибо второй он поедал половину не менее огромного апельсина.
Вконец измотанные и неформально обескровленные, мы забились в машину и въехали, наконец, на территорию Ирака. Впереди было ещё шестьсот километров и три дня приключений. Надо сказать, что лучших дорог я не видел нигде в мире. Несмотря на остатки сгоревших грузовиков на обочинах, дорога была абсолютно гладкой, неимоверно широкой и кристально прямой. К сожалению, наш джип-долгожитель не мог делать больше ста десяти километров в час, но нам уже было не до всего этого: как только начало смеркаться, мы заснули. Как оказалось, ближе к Багдаду заснул и наш водитель, и только чудовищная ширина дороги, отсутствие встречного движения и заметенные песком крайние полосы помогли нам сохранить общее здоровье: проснувшись от длительного визга откуда-то из-под колес, я стал неистово трясти водителя, заодно удерживая руль. Дальнейший путь мы проделали, брызгая на него запасенной водой и подкармливая остатками сникерсов.
Прибыв в Багдад, мы поселились в гостинице для иностранцев, и я почувствовал: время повернуло вспять и вывернулось наизнанку. То есть мы попали в мир конца семидесятых, и при этом появились в нем с «другой» стороны. На тщательно охраняемой территории стоял полигональный куб гостиницы, куда вход местным жителям был строжайше запрещен. В самом отеле тяжелая, темно-коричневая, угловатая мебель обрамляла хорошо просматриваемые и прослушиваемые коридоры, за каждым поворотом которых дежурил очередной, ненавязчиво наблюдательный сантехник или электрик. В безлюдных номерах стояли археологически привлекательные приемники Грюндиг и холодильники Зил-Москва. Мы ощущали себя империалистами в отеле «Националь» на улице Горького с разгар застоя…